В день пятой годовщины смерти схиархимандрита Алексия в общине «Спас» состоялась панихида, которую отслужили иерей Георгий Казанцев (храм св.мчцц Вера, Надежда, Любовь и матерь их София) вместе с казаками. и духовными чадами отца Алексия. Не сумев поехать на могилу старца в д.Мугреево-Никольское  Ивановской области, было решено отслужить панихиду в  будущем общинном храме, который располагается в восточном крыле восстанавливаемой казаками риги.

Духовный старец общины схиархимандрит Алексий (Богоявленский) был племянником новомученика  Владимира, митрополита Киевского и Галицкого, и митрополита Антония (Храповицкого). Рассказывает атаман общины «Спас» Игорь Константинович Лизунов, больше всех из казаков общавшихся со старцем:

-Мы с ним познакомились на Крещение 2000 г., когда были в Свято-Николо-Тихоново-Луховском монастыре. Он позвал, и мы зашли в его келью. Напротив сидел на кровати сам батюшка Алексий - человек преклонного возраста, хотя ему нельзя было дать 90 лет. Крупное сложение, без одной ноги. На руках у него были из козьего пуха рукавицы, потому что оно страдал сахарным диабетом, и у него руки холодели, всегда мерзли. Как он впоследствии говорил, что думал, что болезнь у него руки отнимет, а отняла, оказывается, ноги - у него потом и вторую ногу ампутировали. Ну, руки у него еще после инсульта плохо чувствовали. Видно было, что это больной человек: когда он начинал говорить, у него язык плохо шевелился, иногда некоторые слова он говорил очень невнятно. И плюс у него три года, как выяснилось, было хроническое воспаление легких. Он и умер от отека легких.

Я сел около него, и он начал рассказывать про свою жизнь. Что он с четырех лет был в монастыре, что его дядю красноармейцы, когда ему было восемь лет, на его глазах закололи штыками. Я запомнил, что это митрополит Владимир в Киеве. Что он Киевскую Академию окончил, знал наизусть Новый Завет. Знал наизусть около пятидесяти Акафистов, знал все службы, богослужения - наизусть. Он очень много молился за людей: у него один помянник за живых был - два часа без остановки, как мне говорили его люди, его келейница баба Катя. Он сам так скромно, никогда об этом не говорил. А потом, после инсульта, у него память отбило. Он знал несколько языков. Десять лет он был в лагерях, сидел на Соловках. Потом его этапировали в Магадан. Затем он был на Кушке, потом в Узбекистане несколько лет пробыл на вольном поселении. Практически, как он мне говорил, объехал весь Союз по этапу. Как он мне сам говорил, четыре раза его уводили и расстреливали, и били много раз. Мне он рассказывал, что он был в Иерусалиме и на Афон пешком ходил. Он принял схиму с именем Алексий. Царевича Алексия он считал своим покровителем.

Он человека видел насквозь. Это действительно так, особенно в последние месяцы жизни, потому что я его видел после операции, видел, как к нему приходили люди, как он с ними разговаривал. Было видно, что этот человек, который просто как на карту смотрит и говорит о человеке то, что есть. Но, опять таки, я хочу подчеркнуть, что не было никаких внешних эффектов, никаких экзальтаций - это все выражалось, буквально, какими-то двумя-тремя словами в виде совета какого-то. Зачастую это было просто так : -Да. -Нет. Да-нет -  ответ.

У нас каждый пришел в общину, привнося свое видение общины, а Господь через жизнь людей, обстоятельства, через нас самих выстроил то, что Он выстроил. Вот в этом отношении нам помогали именно советы отца Алексия. Естественно, духовника, отца Георгия, в первую голову, но как раз те советы, которые давал отец Алексий, были направлены именно в эту сторону, как лучше. Но так как я с ним лично общался, то он давал мне советы, как надо мне себя повести как атаману.

Для каждого он находил именно те слова, которые нужны. Неоднократно получалось, когда он через какую-то определенную ситуацию говорил: «Учись. Вот смотри, видишь? Учись, тебе же с людьми работать. Запомни: не мешай делать людям добро!»